"Время предстает в неожиданных лингвокогнитивных обличиях"

В преддверии семинара Colloquium+: Cultural and Linguistic Dimensions of Time Профессор Школы иностранных языков НИУ ВШЭ Александра Викторовна Нагорная рассказала в интервью о том, как и почему возник ее интерес к отражению феномена времени в англоязычной речевой практике, а также какие сюрпризы предлагает категория времени исследователям.

Нагорная Александра Викторовна

Школа иностранных языков: Профессор

 

- Александра Викторовна, у Вас довольно обширные научные интересы: когнитивная лингвистика, лингвосенсорика, лингвокреативность, сейчас Вы руководите проектом по метафорологии, а в этом году вышел Ваш учебник по социальной инклюзии. Как Вы пришли к теме времени в языке и культуре?
- Моя докторская диссертация была посвящена исследованию того, как люди воспринимают и описывают процессы, происходящие внутри их тела. Эта тема вывела меня в плоскость субъективных переживаний, которые часто вербализуются весьма необычными способами. И чем необычнее этот способ, тем интереснее его анализировать лингвистически. Точнее, даже лингвокультурологически, выявляя тот репертуар лингвокогнитивных средств, которые предлагает человеку родная для него культура, и изучая возможности творческого использования этого репертуара и индивидуального вклада в его пополнения. Время как раз и относится к числу феноменов, которые каждый из нас переживает по-своему. Поэтому мой интерес к феномену времени можно считать закономерным и вполне предсказуемым.  
 
- Есть ли уже какие-то интересные находки, открытия? Может быть, что-то удивило или поразило Вас?
- Собственно говоря, мой интерес к теме времени и начался с одной такой «находки». Около четырех лет назад, перечитывая моего любимого С. Кинга, я натолкнулась на словосочетание goldilocks moment. Будучи большим любителем всяких языковых «необычностей», я тут же начала искать его в онлайн ресурсах и электронных корпусах. К моему великому удивлению и неописуемому восторгу, я обнаружила десятки интереснейших коллокаций с существительным moment, которые, насколько мне известно, никогда не попадали в поле зрения лингвистов. Среди них platypus moment, brezhnevian moment, kennedyesque moment, guttenberg moment, grotian moment, made-for-youtube moment, jump-over-the-shark moment и целая россыпь других, не менее экзотических, образований.  Попытка их систематизации и анализа вылилась в написание трех научных статей и главы в коллективной монографии и несколько выступлений на международных конференциях, где мне удалось и удивить, и повеселить своих слушателей. Это одна из самых интересных и живых исследовательских тем, которая лежит на пересечении темпоральной и событийной семантики и позволяет изучать реальное состояние речевой практики.  
- Время и пространство — это довольно хорошо и многосторонне исследованные категории, причем в разных предметных сферах. Какие лакуны Вы хотели бы заполнить своими исследованиями? Что, на Ваш взгляд, требует исследовательского внимания?
- Время, действительно, привлекает множество исследователей, и может сложиться впечатление, что все слова уже сказаны и все пути пройдены. Однако время, как и любой другой социальный конструкт, – это постоянно эволюционирующая категория, исчерпать которую содержательно практически невозможно. Так, при обилии работ, посвященных исследованию культурных моделей времени и его концептуальных метафор, лингвистически неосвоенной остается сфера его субъективного переживания. Даже самое поверхностное знакомство с материалом позволяет убедиться в том, что индивидуальный темпоральный опыт не укладывается в прокрустово ложе «официальной» линейной концепции времени. Время переживается по-разному в различных ситуациях и на разных этапах жизни и подчас предстает в весьма неожиданных лингвокогнитивных обличиях. Их выявление и описание – очень актуальная и интересная задача. Кроме того, в сфере коллективного темпорального опыта наблюдаются выраженные социальные тренды. Одним из последних является движение по «замедлению времени», так называемое slow time, призванное сломать стереотип о продуктивной и счастливой жизни как жизни больших скоростей. И здесь мы вновь находим благодатный материал для лингвистических исследований, поскольку продвижение этой новой концепции связано с активной семантической реабилитацией негативно окрашенного слова slow. Неисследованной остается и тема субъективного переживания различных этапов жизни, как и роль различных темпоральных трендов в формировании идентичности. Есть и более узкие, собственно языковые ракурсы: например, как изменения в темпоральной ментальности носителей современного английского языка влияют на реструктурирование категории длительных форм глагола, почему длительные формы становятся все более частотными и релевантными даже для тех глаголов, которые всегда считались статальными. Как видите, работы здесь непочатый край.        
- Вы руководите проектом «Метафорический ландшафт субъективного человеческого опыта в современной англоязычной культуре». Планируете ли Вы тему времени сделать частью работы проектной группы?
- Да, один из участников нашей проектной группы, Елена Солдатова, занимается исследованием метафорики субъективного темпорального опыта в современной англоязычной культуре в рамках своей курсовой работы. Она уже подготовила интересный и содержательный научный обзор по своей теме, который будет опубликован в Информационно-аналитическом журнале ИНИОН РАН.
 
- Теме времени посвящено немало философских текстов, сразу вспоминаются Анри Бергсон и его философия времени. Скажите, пожалуйста, обращаетесь ли Вы в рамках своего исследования к подобным работам? Какие из них кажутся Вам наиболее интересными?
- Разумеется, мне интересны и труды И. Канта, и работы М. Хайдеггера, и теоретические выкладки Э. Кассирера, и идеи «внутреннего времени» В.И. Вернадского. Но не менее любопытны и работы современных социологов и психологов, которые исследуют феномен ускорения ритма жизни и связанные с ним изменения в психике людей, а также различные «темпоральные иллюзии», в плену которых мы часто оказываемся. Именно на таких социокультурных и психологических аспектах времени я и планирую сосредоточиться на семинаре.
 
- Изменилось ли Ваше восприятие времени в ходе исследования?
- Я из тех людей, которые живут «быстро». Я быстро хожу, быстро говорю, быстро принимаю решения, не люблю вальяжного безделия и монотонности, крайне активно и насыщенно, до полного изнеможения «отдыхаю» в отпуске. Но, ознакомившись с современными социологическими и психологическим исследованиями, я сильно усомнилась в правильности своего образа жизни и совершенно пленилась идеей «медленного», «глубокого» времени. Не знаю, удастся ли мне перестроить свой внутренний таймер, но идея такого эксперимента мне очень нравится.

Интервью подготовила Юлия Валерьевна Пасько